Боевая единица - Страница 115

115

Связываться с этими соратниками Нельма не стала. Она вообще не собиралась ни с кем говорить. Скорее всего многие из них уже погибли или схвачены, остальные под подозрением. В такой ситуации не стоит доверять никому, пускай и дальше все считают ее погибшей, так будет лучше.

Нельма выключила ноутбук, спрятала его в сумку, направилась в казарму, выбранную временным центром размещения спасшихся. Отдыхать никому не дозволялось – все пользовались стимуляторами, на них спокойно можно продержаться несколько часов, а больше и не потребуется. По дороге настоятельница заглянула к Норкиной: техник при поддержке двух воспитанниц занималась обыском прилегающей части подземелий. Троица застыла перед мониторами, переключая картинки с разных камер.

Хлопнув женщину по плечу, Нельма поинтересовалась:

– Ну как?

– Больше никого, мы уже по четвертому кругу пошли, все тщетно.

– Значит, остальные не добрались, – невесело констатировала настоятельница. – Думаю, уцелевших много, но большинство людей заперто в ходах под наземным комплексом.

– Да, – согласилась Норкина, – но там их не засечь, нет систем наблюдения.

– Знаю. Ладно, бросайте это дело. Пора.

Нельма была довольна результатами – ее отряд вырос до тридцати девяти человек. Троих придется оставить в Ковчеге – из-за серьезных ранений они не смогут участвовать в бою, но вот остальные вполне боеспособны. Настоятельница не испытывала угрызений совести по поводу того, что среди ее воинства есть лица, не достигшие тринадцатилетнего возраста – если бы оружие могли держать грудные младенцы, она бы не задумываясь поставила под ружье даже их. Сейчас не до гуманизма – ей дорога любая пара рук, пусть даже они изуродованы, как у Матвея.

То, что происходило в казарме, могло вызвать инфаркт у излишне впечатлительного пацифиста. Больше трех десятков особ женского пола в возрасте от двенадцати до сорока лет превращались в отряд солдат. Всем позволили вымыться под душем, благо в Ковчеге была даже такая роскошь, как горячая вода. Много времени на гигиену не давали, так… смыть пыль подземелий. Полуголые девочки, выходя из душевой, попадали в лапы назначенных настоятельницей младших командиров, их было четверо: Ингрид; Акула, воительница, сумевшая добраться сюда от самого северного сектора; и две старшие воспитанницы – Марта Штерн и Марина Чемакина. Они поспешно сбивали людей в отделения, разбивая их на пары и распределяя обязанности.

Девушки облачались в новехонький камуфляж, поверх цепляли кевларовые броники и разгрузки, те, кто посильнее, примеряли титановые или хитиновые кирасы. По приказу настоятельницы все должны прихватить двойной комплект боеприпасов, так что приходилось ухищряться, распихивая магазины и гранаты.

Нельма с грустью признала, что огневая мощь формирующегося отряда будет незначительной. Девочки, составлявшие его большинство, не смогут управиться с тяжелым вооружением, так что в основном им придется пользоваться автоматами и пистолетами-пулеметами. Не худший вариант, но и далеко не лучший. Помимо Нельмы «Тайфуны» были лишь у Акулы, с ее гипертрофированной мускулатурой, и дылды-акселератки Штерн. Также лишь они могли носить боевые скафандры. И если на Акулу можно положиться, то восемнадцатилетняя немка внушала немалые сомнения – ей нечасто доводилось пользоваться оружием спецназа. И вообще, она вечно раздражала настоятельницу постоянной ухмылкой на своей коровьей морде – не будь она столь талантлива, давно бы вылетела из Монастыря после пинка под зад. Эх, ведь сколько отличных, многообещающих старших выпускного возраста остались под завалами! Ну почему повезло именно этой, далеко не лучшей?

Трижды хлопнув в ладоши, настоятельница зычно выкрикнула:

– Пошевеливайтесь, беременные слонихи, через десять минут выступаем. Можете позабыть надеть трусы, но не вздумайте оставить гранаты. Бой в городских условиях без них превращается в какую-то порнографию. Ну Старкова, что ты на меня так жалобно смотришь? Не можешь белье по размеру подобрать? Я обещала тебе выделить новые тряпки, но вот заботиться о своей узкой заднице ты будешь сама. С твоей комплекцией только умирать, плотник не меньше четырех досок на гробе сэкономит. Кому там так смешно? Дурнева? С твоей фамилией вообще смеяться грех, разве что над собой! Давай! Давай! Шевелитесь! По дороге отдохнете… или на том свете.

– Мне страшно…

– Скажи что-нибудь…

– Всегда молчишь…

– Всегда…

– А ведь говорила…

– Я маленький…

– Зачем я? Нет…

…

– Не надо…

Лина вынырнула из небытия после того, как из предплечья извлекли иглу тонкого шприца. Она не стала открывать глаза: девушка прекрасно помнила все последние события и справедливо предполагала, что ничего хорошего не увидит. А раз так, то не стоит показывать врагам, что пришла в себя, пусть думают, что она все еще без сознания.

– Все? – вопросительно произнес холодный мужской голос.

– Да, она сейчас обязательно очнется, – с поспешной подобострастностью отозвался другой мужчина.

– Хорошо. Господин доктор, можете быть свободны.

После серии шагов скрипнула дверь, тут же захлопнулась. Лина по звукам догадалась, что пол в помещении деревянный. Вряд ли это знание могло ей помочь, она просто автоматически анализировала всю информацию, получаемую из окружающего мира. Судя по акустике, комната большая, чувство осязания подсказывало, что сама девушка усажена в большое низкое кресло с кожаной обивкой. Поза несколько неудобная, но очень подходящая для бесчувственного тела. Неплохо было бы немного передвинуться, но любое движение выдаст ее с потрохами.

115